 В конце этой недели, 29 января, исполнится 180 лет со дня гибели Пушкина по старому стилю (по-новому - 10 февраля). Как отмечать такое событие? Не праздник... Но и не отмечать нельзя. Пушкин у нас один. На всех. Наше все.
У меня на полке стоит книга, которую я особенно люблю. В 20-е годы ХХ века Сергей Гессен и Лев Модзалевский собрали "Разговоры Пушкина", пытаясь восполнить тот досадный пробел в его жизни, что у Пушкина не было своего Эккермана и своего Маковицкого, которые записывали бы за ним каждое его слово, как это было с Гете и Львом Толстым. Дивная книга!
Полистаем ее... Вот уж кто был мастером игры слов! Недаром сам однажды воскликнул о самом себе: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!" Правдивы ли эти истории или нет, сказать нельзя. Может быть, это легенды. Но даже если это легенды, то они настолько "пушкинские", что не верить им нельзя.
Пушкин и начальство.
В 1824 году, когда он служил в Одессе, у него были натянутые отношения с губернатором графом Воронцовым. Как-то тот отправил поэта выполнить неисполнимое поручение: бороться с саранчой. Пушкин поехал, созвал крестьян и спросил: "А знаете ли вы, что такое саранча?" - "Наказание божье, ваше высокородие". - "А можно ли бороться с божьим наказанием?" - "Вестимо нельзя". - "Ну, так и ступайте домой". Вернувшись в Одессу, Пушкин на все вопросы графа отвечал его же последними словами: "Ты сам саранчу видел?" - "Видел". - "Что ж ее, много?" - "Много".
У Пушкина не было Эккермана, который записывал бы
за ним каждое слово
Пушкин и иностранные языки. Французский он знал в совершенстве. А с немецким не получалось. "Выучусь ему, - говорил он, - и опять забуду. Случалось уже не раз".
Пушкин и хороший тон.
Князь*** спрашивает поэта за ужином: "А как вам кажется это вино?" - "Ничего, кажется, вино порядочное". - "А поверите ли, что, тому шесть месяцев, нельзя было и в рот его брать". - "Поверю".
Пушкин и дружба. Поэта порой упрекали, что стихи друзей, Дельвига и Баратынского, он преувеличенно хвалит. "Дружбу сотворил Бог, - отвечал Пушкин, - а литературу состряпали мы".
Пушкин и деньги.
Как-то в ресторане граф Завадовский, намереваясь уколоть Пушкина, сказал: "Однако, Александр Сергеевич, туго набит у вас бумажник!" "Да, я богаче вас, - отвечал поэт, - вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный с тридцати шести букв русской азбуки (в дореформенном русском алфавите было не 33, а 36 букв. - П.Б.)".
Пушкин и гордость поэта.
Однажды он принес для альбома Елизаветы Ушаковой свои стихотворения. На ее вопрос, почему они без подписи, поэт возмутился: "Так вы находите, что под стихами Пушкина нужна подпись?!"
Пушкин-критик.
Однажды поэту предложили написать критическую статью о романе Ф.В. Булгарина. Он отказался: "Чтобы критиковать книгу, надобно ее прочесть, а я на свои силы не надеюсь".
Пушкин об отсутствии образования: "Есть мысли, но не на чем их поставить".
Пушкин и писательская ревность.
В 1818 году юный Пушкин явился к Павлу Катенину, который был старше его почти на семь лет и уже опубликовал баллады "Наташа", "Ольга", "Леший", "Убийца". Они вызвали большой интерес и обсуждались как нечто революционное в поэзии в сравнении с "карамзинистами". Пушкин протянул ему свою трость и сказал: "Я пришел к вам как Диоген к Антисфену: побей - но выучи". Эта история известна. Менее известна другая. Когда умирал дядя Пушкина, поэт Василий Львович Пушкин, он за четверть часа до кончины взял в руки "Литературную газету", где Катенин печатал длинные статьи. "Как скучен Катенин!" - задыхаясь, сказал Василий Львович. Пушкин шепнул родным и друзьям: "Господа, выйдемте, пусть это будут последние его слова".
Пушкин об уме.
"Я такого мнения, что на свете дураков нет. У всякого есть ум, мне не скучно ни с кем, начиная от будочника и до царя". Удивительные слова! Сказать такое мог только очень умный человек! Недаром Николай I после первой беседы с Пушкиным сказал графу Блудову: "Знаешь, я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России".
Пушкин ценил не только светское острословие, в котором сам был постоянно замечен, но и слово народное, иначе он не стал бы истинно народным поэтом. Собирая материалы для "Истории Пугачевского бунта", он однажды вступил в такой разговор в Оренбургском крае: "А ну-ка, дедушка, расскажи нам про Пугача". - "Для кого Пугач, ваша милость, а для меня царь-батюшка Петр Федорыч".
Пушкин-острослов бывал очень злым.
Графиня Коссаковская сказала ему: "Знаете ли, что ваш "Годунов" может показаться интересным в России?" Комплимент был весьма сомнительным и двусмысленным. Пушкин тут же ответил: "Сударыня, так же, как вы можете сойти за хорошенькую женщину в доме вашей матушки!"
Пушкин ценил
не только светское острословие,
но и острословие народное
Но и себя он не жалел. Как-то Пушкин встретил на улице императора Николая Павловича. "Ну, что ты испытал?" - спросил его приятель. "Подлость во всех жилах", - признался Пушкин.
Пушкин и принципы.
Незадолго до кончины Пушкин говорил одному из друзей: "Меня упрекают в изменчивости мнений. Может быть: ведь одни глупцы не переменяются".
По свидетельству В.И. Даля, последними словами Пушкина были: "Тяжело дышать, давит..." В статье "О назначении поэта" (1921) Александр Блок увидел в них особый смысл. "Пушкина... убила вовсе не пуля Дантеса, - писал он. - Его убило отсутствие воздуха". Смысл вроде бы понятен. Пушкин погиб в "безвоздушном" пространстве, окруженный "чернью", "толпой". Так это и понимают обычно. Но вот последняя запись в дневнике самого Блока была такая: "Мне трудно дышать, сердце заняло полгруди". Это медицинский случай; трудно дышать из-за сердечной недостаточности. Но поэт и перед смертью поэт. "Сердце заняло полгруди..."
Каждое слово поэта на вес золота!
Источник
|