КОМИ-ПЕРМЯЦКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА им. М.П. Лихачёва

Баяндин В.Л., консультант-референт первого заместителя глава Администрации Коми-Пермяцкого округа Пермского края

К названию моего выступления «Проза М.П. Лихачёва: попытка нового прочтения» добавил бы : «Заметки дилетанта». Сразу оговорюсь, что ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции, не покушаюсь на святое, не ниспровергаю авторитеты…

Не нужно быть специалистом в области литературы, чтобы понимать, что повесть «Виль туöт» (По новой дороге) и роман «Менам зон» (Мой сын), на примере которых я и буду делать обобщения, написаны Мастером. Достаточно прочитать первые абзацы произведений: «Талун асывсянь пондiс кöин моз уннявны лэчыт ой-тöв. Бергöтö, летö-вотö, оз туй öтöрö петны. Каттьö лымсö кымöрöн-кымöрöн, пуркйö-ольсалö öтмöдöрö. Йöр боккезö, карта бöррезö тапкöм-лэбтöма столаэз…» (Сегодня с утра волчьим воем завыл пронизывающий северный ветер. Дует так, что на улицу выйти нельзя. Ветер крутит-вертит снег, стелет его во все стороны. Около изгородей, вокруг построек намело целые сугробы…) или «Ымьялö талун Сер посад, пизьöмöн-пизьö, рад сьöлöмöн панталö мича да сöдз воздуха асывö. Талун праздник – стречалун. Öтпыр годас овлö эта праздикыс да и сэтшöм кадö, кöр быдöс ловзьö, быдса олöмöн-олö, путриктö-кайö вылö, цветитö…» (Ожил сегодня Сер посад, кипит в нем жизнь. Люди радостно встречают ясное прохладное утро. Сегодня Троица. Один раз в году бывает этот праздник, да в такое время, когда все кругом оживает, полной жизнью живет, расцветает, тянется ввысь…). Живо, образно, талантливо. (Данная оценка не относится к переводу, сделанному автором выступления).

Неоспоримыми достоинствами произведений являются введённые в них элементы фольклора, описание быта и народных праздников. Это в большей степени относится к роману «Менам зон» (Мой сын). Содержано, прописана любовная линия, однако коми-пермяками, не умеющими выражать свои неж-ные чувства в словах, иное описание воспринималось бы как искусственная конструкция.

Уверен, что достоинств в произведениях было бы неизмеримо больше, не будь Лихачёв ограничен жёсткими рамками социалистического реализма и узкоклассовым сознанием. Идеология, признающая врагами всех, кто против нас, неизбежно обедняет и искажает описываемую действительность, лишает её многоцветья, как чёрно-белый телевизор; и навсегда данная правда на деле приводит к двойным стандартам и противоречиям, которые не заметны, если мыслить теми же категориями, но которые становятся очевидными людям с другим мироощущениям.

Эту главную мысль я попытаюсь подтвердить примерами из произведений Лихачёва, взглянув на них с точки зрения общечеловеческих ценностей и с позиции исторической правды. С последней и начну.

Возьмём для примера повесть «Виль туйöт» (По новой дороге). Основные события происходят примерно в течении полугода. Зная время начала сплошной коллективизации – конец 1929 года – логично было бы предположить, что в повести описываются события зимы 1929-1930 – лета 1930гг. Последняя глава повести – своего рода эпилог, что-то из серии «Три года спустя», т.е. должна оноситься к 1933 году – времени страшного голода. А у Лихачёва читаем: «…Лэбöмась виль керкуэз, …шоныт картаэз, …машина видзан сарай… Етша öнi уджалöны киöн, быдöс сьöкытжык уджсö пуктiсö машина пельпон вылö. Уна нылöн кольччö свободнöй кадыс… Некин оз каитчы колхозö пырöмись». Можно было бы уличить автора в откровенной лжи. Однако не будем спешить. Повесть напечатана в 1929 году, ещё до начала насильственной коллективизации. Так что если не вся повесть, то последняя глава точно – это мечта, а не объективная реальность. Веря в светлое будущее и безграничные возможности коллективного труда, Лихачёв выдал желаемое за действительное, как в своё время Томас Мор. Так соцреализм превратился в жанр утопии. Но вина ли это Лихачёва? Скорее, его беда. Не мог же он предполагать, что в колхозах средняя плата за трудодень будет составлять около полутора килограммов зерна. Иначе не вложил бы уста своего героя Рыжика слова о вопиющей несправедливости доколхозного устройства, когда приходилось «кык килограмм нянь понда лунтырöн мыла песны Мося Мишка ыб вылын».

Лихачёв уже в 1929 году смог увидеть раскол деревни: «Дугдiсö öтамöдкöт вовлiсьны, орöтiс кыдз пуртöн… Челядь…(бедноталöн и кулаччолöн) торйын ысласьöны, торйын сиг сейöны, торйын школаö ветлöны». Классовое сознание автора не позволило ему докопаться до истинных причин раскола; для него нет сомнения, что виноваты в этом происки врагов Советской власти. А что землю отбирают, потом и кровью обработанную, так это «кулаччо» из-за своей злобной вражеской натуры не понимает, что это для их же блага. Как сказал позже поэт, «скажи ещё спасибо, что живой». С правом зажиточных крестьян на землю организаторы колхоза не считаются: «Ми вермам босьтны му мымда миянлö колö». В то же время они не покушаются на земли лесничества: «Корим мийö мусö Гырка лог саяс, – миянлö лесничество сiйö эз сет». Что это, как не двойные стандарты? Приведу ещё один пример двойных стандартов, уже из романа «Менам зон». Правильно отмечено в выступлениях, что Лихачёв много сделал для повышения статуса женщин, нового к ним отношении, но и здесь можно заметить классовую ограничённость. Читатели вслед за автором совершенно обоснованно возмущаются по поводу зверства белых в сценах издательств над матерью главного героя романа. Нет этой жестокости оправдания. Не менее трагична и жестока сцена хлеба у Яран Гаврила. Читаем фрагмент: «Гаврилихаыс уськöтчис Мирошыс дынö да пондiс мырддьыны ключчесö. Мирош лöгöн тойыштіс ciйö бердсис: «Ноко тэ, эн лякась!..»

Гаврилихаыс усис джодж шöрас да вижлокöн лэбтiсис чижьявны…» Нет у героя и у автора сочувствия к классовым врагам, даже если это женщина, в доме которой Мирош несколько лет. А между тем, какой она враг, что она сделала против Советской власти? Как у героя совмещается трепетное отношение к матери с жестокостью в отношении тоже не чужой женщины? Не надо бояться этих вопросов. Напротив, если они возникают, значит, произведения задевают за душу, будят мысль.

От взгляда современного читателя не ускользают и некоторые нестыковки в тексте. Лихачёв в повести «Виль туйöт» пишет о единодушии крестьян в вопросе организации коллектива: «Коллективö, коллективö…- öтмöдöрсянь, кыдз зэр киссьö, кылöны голоссэз. Ы-ымм только лэбтiсö киэзнысö отирыс. Вöр кыдз лэбис вывлань ки». Далее мы узнаем, что в колхоз записались 39 крестьян, затем ещё несколько человек. Теперь обратим внимание на описание антиколхозного выступления: «Одзас, натьтö, сотнякыным морт гамазöн локтöны инькаэз, кианыс кинлöн шать, кинлöн бедь, кинлöн потшпон. Ылынжык нысянь, бöраныс, оськалöны мужиккез, зонкаэз, быдöнныслöн косканыс черрез, мукöд дöвьялö зорöн».
Получается, что противников колхоза во много раз больше. А где же тогда единодушие? И откуда столько кулаков?

Думается, давно наступило время пересмотра оценок героев. Возьмём образ Яран Гаврила. У Лихачёва для него светлых красок нет, он – само воплощение зла. Ничего не придумывая, посмотрим на авторские характеристики с другой стороны. Образ сразу засияет довольно привлекательными гранями: трудолюбив (разговаривает на покосе с Чебрень Егором, при этом «баиттöн кеслö косаэз»; если его работники работают до поздней ночи, то и хозяин вместе с ними, да ещё и вперёди всех, показывая пример), крепкий хозяин, постоянно заботящийся о своей земле («Ме ойсö ог узь, век думайта аслам хозяйство йылiсь»; даже недруг Ваврей говорит, что «чорыта мöрчöтö хозяйствоас пиннесö, айыс моз жö кужö поздiсьны шоныт позö»), не бескорыстен, но помогает односельчанам. Да и жестокость по отношению к Мирошу представляется несколько преувеличенной. По крайне мере, первые наставления похожи скорей на советы строго отца, чем на поведение изверга: «Мирош, эн кольччы мамыт сьöрись, быздыль!...Мыйкö ма поззэз тай коса нырыт кошшö. Вай, ноко, косатö лопатитыштам, кокнитжыка поднас ветлыны… Видзöт, кыдз ме ачым ытшкися…» Ещё штрихи к портрету. Луга у Яран Гаврила и Гунда Ваврея расположены рядом, но у одного они «горпод кодь волькытöсь», у другого – «кочка да баддяин-ыжман увтын». При этом изначально они были одинаковыми, но Ярлан Гаврил «помоччезöн весöтiс видзö». Интересно, что помешало сделать то же самое Ваврею, чтобы косить «кос сувда сук пырей»? Из всего видно, что благосостояние Гаврила – следствие тяжкого труда нескольких поколений рода Яранов, а не только беспощадной эксплуатации односельчан. Но у автора есть заготовления заранее правда, поэтому не до объективности.

С этих же позиций изображается и гражданская война. На взгляд современного человека, она стала следствием крайнего ожесточения с обеих сторон: «Синнас сiя (Ефремыс) эз адззы богаттесö, готов вöлi ны горшö мöртны и чуннесö и лэчыт пиннесö. «Врагсö… колö чегны», – шуис Ефрем. «Сiдз, юрнысö торйöн», – отсалic Мирош». Страшные настроения, тем более, если учесть, что выражены они ещё задолго до начала гражданской войны. Но в умах она уже началась и вызвала ответную жёсткость. Лихачёв видит в гражданской войне только справедливую борьбу трудового народа против эксплуататоров, героизм и самоотверженность красных, жестокость и коварство белых. Он не замечает противоестественности бартоубийства. Автор не понимает доводов здравого смысла, они рассматриваются им как проявление темноты, невежества и классовой несознательности: «Ефремиха синваэз сорöн горöтчис горвыв дорсяняс: «Мый только отирыс оз кер, öтамöднысö то пондiсö лыйны. Вежöмась тiянöс абу кö быдöннытö…» На что Мирош отвечает: «Ми только адззим веськыт туйсö …виль оланлань, кытöн хозяиннас лыддиссьö ачыс уджалiсь мортыс». Впрочем, и здравомыслие не способно понять, что может заставить людей убивать друг друга. «Некыдз ни Мирош оз вермы вежöртöтны мамсö, мый понда нiя пессьöны, мыйын нылöн правдаыс», – сокрушенно от имени героя говорит автор.

Только в одном эпизоде я увидел некоторые сомнения Лихачёва – в расстреле красноармейцами своих товарищей, чья «вина» состояла в том, что они вовремя не явились в часть. Сцена, которая и так не укладывается в обычные представления о добре и зле, описана настолько натуралистично, что потрясает до глубины души. И хотя автор и в этом эпизоде говорит о правоте исполнителей, создаётся впечатление, что убеждает он скорей самого себя…

Заканчивая выступление, хотел бы подчеркнуть: Лихачёв был и остаётся основоположником коми-пермяцкой литературы, человеком, заслуживающим глубокого уважения и народной памяти. Критикуя его мировоззрение установки и вытекающие из них ошибки, заблуждения, искажения, утверждаю: это трагедия, что Лихачёв жил в такое время, что, являясь мастером описания природы и знатоком народной жизни, он вынужден был писать насквозь идеологизированные произведения, прославлявшие новую власть, причём делал это талантливо. Так что читайте и перечитывайте произведения Лихачёва, по-новому открывайте его для себя, анализируйте и спорьте. Писатель живёт, пока у него есть благодарные, неравнодушные читатели.

Вторые Лихачевские краеведческие чтения