Писатель знает, как угодить лешему, и секрет Перы-богатыря.
Весёлый оранжевый дом, будто заигравшись в прятки, затаился на краю деревни Заречный Пешнигорт (Коми округ), возле самой опушки леса. От новой поленницы во дворе веет чудным запахом свежеколотых дров. В окошке, за белыми шторами, в чистой и опрятной горнице на коленях хозяина щурится от весеннего солнца и мурлычет от удовольствия Чыско. Хозяина Чыско называют живой легендой коми-пермяцкой литературы, но он лишь смущённо разводит большими мозолистыми руками: "Ну разве я похож на легенду? Вы посмотрите на меня - обычный деревенский мужик!"
"Люди бывают хорошие и плохие, богатые и бедные, счастливые и бесталанные. А я какой-то иной, не из тех, внемерный, что ли", - говорит о себе Василий Васильевич Климов. И объясняет: "Это, видно, потому, что был рождён в чёрной бане, "введён в жизнь по обряду чудских знахарей".
Невезучий
Вообще-то Вася с детства считал себя неудачником. Не везло ему катастрофически: "И тонул, и висел, истекая кровью, на обрубке сука, зацепившись подмышкой, и по лесу плутал". В одиннадцать лет остался без отца. В семье шестеро детей, шестеро голодных ртов. Хотел стать трактористом - не вышло. Эта мечта сбылась лишь спустя полвека, когда Василий Васильевич купил себе трактор. Поступил в педучилище - снова невезение! Мама купила сыну-студенту новые валенки. Сын натёр мозоль, в рану попала инфекция, и Васе чуть было не отрезали ногу. Только стал идти на поправку, обнаружилось, что у него ещё и скарлатина. Позже от училища вообще пришлось отказаться, платить за учёбу стало нечем. Тогда Вася чуть было не стал артистом. Даже был принят в пермскую студию, да помешали… лапти. "Застыдился. Ни ботинок, ни красивой одежды у меня не было, одни лапоточки да шабур. С лица, говорят, воду не пить. Но тогда я этого не знал", - улыбается Климов. Пришлось ему вернуться в колхоз.
Как министры кабалу лешему писали
Почти всю войну Вася проработал в колхозе. Зимой - на извозе: фураж до ферм довезти, продукты и одёжу - до Менделеево, до железнодорожной стации - для отправки на фронт. Летом - "министром", так в деревне шутливо называли пастухов.
"Меня определили к деду Егору. Это был древний и дряхлый старик, весь заросший бородой и волосами, но удивительно крепкий духом", - с благодарностью вспоминает его Климов.
"Придётся писать кабалу лешему", - однажды заявил дед Егор Васе после безрезультатных поисков пропавшей коровы.
"А чем же мы писать-то будем? Ни ручки, ни бумаги", - удивился Вася. "Бери кочедык (шило для плетения лаптей) и пиши им на бересте буквы справа налево", - учил мальчишку неграмотный дед Егор.
Прошение составили в трёх экземплярах, две исписанные бересты повесили на сучках деревьев, третью положили на пень. И гостинец дед Егор не забыл: скрутил лешему цигарку табака. Надо бы, конечно, пирог с мухоморами или поганками оставить, так ведь где его возьмёшь, пирог-то?.. И ведь угодил дед хозяину леса! Не сразу, но через несколько дней нашлась-таки бурёнка!
"Смотри-ка, парень, не зевай, а то в рот икотка залетит!", - добродушно дед покрикивал иной раз на своего подпаска. Подросток в испуге сразу закрывал рот рукой. (Икоткой в Коми округе называют существо, которое может поселиться внутри любого человека.)
"Если б знал, как это важно, ни одной побасенки деда Егора бы не упустил! Всё до словечка бы записал!" - жалеет сейчас Василий Васильевич.
Один раз паренёк сам встретился с чудом. Спал в шалаше, проснулся, смотрит: дед Егор лапти плетёт на колодине. И в то же время вдруг услышал вдалеке голос деда "Тпру-тпру!", погонял тот коров и лошадей. Вася снова посмотрел на колодину, а мнимого деда и след простыл!
Через несколько лет, уже после смерти деда Егора, Василий напишет повесть - "Гавкалэн бедь", пожалуй, своё единственное на сей день автобиографическое произведение: о жизни своей деревни во время войны, о голодном детстве, о "министерских" подвигах. И вот уже не один Вася, несколько поколений школьников взахлёб зачитываются Егор дедлэн висьттэзэн (рассказами деда Егора).
Пройдёт лет пятьдесят-шестьдесят, не одну быличку, не один рассказ после этого услышит и запишет Василий Васильевич про чудов, а сам в них не поверит. "Людям верю. Верю, что они их видели, а сам в то, что есть ва-чуддэз (водяные), вэрисьез (лешие), баня-чуддэз - не верю. Я - атеист, но что-то языческое от прадедов всё-таки осталось. Для меня Бог - это природа. С деревьями, с ветром порой разговариваю. Может, старческое?.." - подтрунивает над собой писатель.
Восемь лет солдатчины
Полоса неудач продолжалась. "Восемь лет солдатчины. Без меня бабушку и дедушку похоронили. Любимая девушка меня не дождалась. Сплошное невезение", - казалось тогда Василию. И всё же верилось, что хоть одна мечта да сбудется: впереди авиаучилище, впереди - небо. В тридцатых годах в Кудымкаре открыли аэродром. Так мальчишки пешком бегали за несколько километров к лётному полю! Но и тут удача отвернулась от молодого солдата. "После войны вышел приказ - лётчик должен иметь среднее образование, а у меня всего восемь классов, определили в авиамеханики".
Не артист, не тракторист, не лётчик, словно судьба берегла его для не менее важного, но другого дела.
Дотянуться до жены
"По внешности я - копия отца, от него мне перешли и плотничьи способности. Свой дом я построил сам. И многим в деревне помог отстроиться. До сих пор люблю плотничье дело.
А вот характер мой из-за ранней смерти отца сформировался под женским воспитанием, - не скрывает Климов. - Да и писателем я стал благодаря своей жене".
Клавдия сразу после возращения жениха из армии настаивала - "иди, учись": у неё - высшее образование, у мужа - всего восемь классов.
После учёбы Василий сначала устроился в окружную газету, затем его пригласили на радио.
Будучи корреспондентом, объездил с командировками весь округ вдоль и поперёк. Тогда и начал записывать первые сказки, обычаи и предания. Со временем это занятие вошло в привычку. Затем перешёл в издательство, сначала - корректором, потом - редактором. До выхода на пенсию работал литературным консультантом. И всё это время ездил в экспедиции и собирал-собирал-собирал народную мудрость.
"Фи, какая гадость!"
Подъём - в семь часов. Печь торопит: мясо - в чугунок, кашу - в кастрюльку. К полудню Василий Васильевич садится за пишущую машинку. Больше и лучше всего пишется где-то перед ужином: часов в пять-шесть.
"Мои художественные тексты переводили многие, но более близко, точно, колоритно - Виктор Астафьев. Именно он находил хорошие дубликаты, яркие, сочные русские слова". Произведения Климова переведены на многие финно-угорские языки: финны больше интересуются фольклором, венгры просят детскую литературу, эстонцы - стихи.
Когда стал собирать фольклор, цензуры уже не было. Но и тогда возникали казусы. Один из рассказчиков поведал неизвестный эпизод о Пере-богатыре. Когда Пера стал умирать, собрал возле себя соплеменников и сказал: "Как помру, у меня пена изо рта пойдёт. Вы возьмите её мизинчиком, съешьте и к вам прибудет моя сила. Но не жадничайте. Если вы возьмёте больше - у вас будет адская сила, и вы перебьете друг друга". После критики редакционной коллегии (содержание примерно следующее: "Фи, какая гадость! Это же неэстетично!") предание пришлось исказить: Пера якобы завещал просто прикоснуться к его телу.
Цветные сны
"Очень часто я вижу цветные сны, - говорит Василий Васильевич. - Чаще всего снится, как я летаю. Разбегаюсь с горы и бросаюсь к Иньве, перелетаю через реку и назад - домой". (Хоть и во сне, но получается, что всё же сбылась его мечта о полётах!)
"Несколько раз во сне видел горные массивы, рудники. И мы, почему-то с пермским писателем и моим покойным другом Николаем Домовитовым, ищем драгоценности. И находим. Я просыпаюсь, а у меня перед глазами всё ещё стоит невероятно светлый и лучезарный блеск бриллиантов".
Сон, вероятно, вещий: свой заветный клад Василий Васильевич уже нашёл. Искрится и играет в его стихах, рассказах, повестях, романах сочный коми язык. Лучезарной россыпью в ожерелье коми-пермяцкой литературы сверкают записанные им и переданные для других поколений легенды и предания.
"Только сейчас я начинаю понимать, что я - везунчик, - говорит Василий Климов. - Мне повезло с женитьбой. Мне повезло с работой. Я нашёл свою цель в жизни. Мне везло на хороших людей. Ме - шуда морт, я - счастливый человек!"
* "Я - счастливый человек".
СИЗОВА М.
Пермские новости / 2010-04-30
|