КОМИ-ПЕРМЯЦКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА им. М.П. Лихачёва

Эпистолярное наследие М.П. Лихачева
Рычков Виктор Васильевич, историк, г. Кудымкар

Михаил Павлович Лихачёв, один из основоположников коми-пермяцкой литературы, оставил значительное творческое наследие, которое позволяет оценивать его как человека и гражданина. Вместе с тем, надо помнить, что в фонде 227 Коми-Пермяцкого  краевого краеведческого музея имени П. И. Субботина-Пермяка сохранились личные письма писателя, адресованные жене Александре Ивановне. Они поженились в начале 20-х годов XX века в Ёгве, воспитывали двоих детей, дочь Людмилу и сына Владимира, и прожили вместе около 15 лет.

Письма относятся к периоду с января 1926 года по август 1937 года. Они были отправлены  из Кудымкара, Москвы, Сочи,  написаны на русском языке, в одном случае на коми-пермяцком языке,  и имеют объем от одной почтовой открытки до полутора десятков страниц мелкого убористого текста. Эти послания хранят в себе личные чувства и переживания мужа и отца, находившегося в разлуке со своей  женой или семьей в целом. Кроме того, ценность писем заключается в том, что они раскрывают  личность автора, дают представления о его увлечениях и предпочтениях, в них содержатся некоторые оценки  политической и культурной ситуации в округе и стране. Послания  позволяют получить представление о социально-экономической ситуации в стране и округе в конце 20-х – начале 30-х годов XX века, воссоздают атмосферу того периода, дают представление о межличностных отношениях в творческой среде,  хронологически сопровождают творческую работу автора.

Эпистолярное наследие характеризует М. П. Лихачёва  как нежного  и любящего мужа и отца,  для которого крепкая и здоровая семья является одной из важнейших жизненных ценностей. Это прослеживается в обращении к жене: «Шурёнок», «моя хорошая, счастье мое», «моя родная крошка, ласковая и любимая…», «мое солнышко, ясынька моя…», «сьöлöмшöриньöй…», а также к детям: к дочери Люде и сыну Вове «Ау, здорово, мои любимые октябреночки!», «…наши «великаны», «…карапузы».

Большой и чистой любовью пронизано содержание писем: «… с тобой я чувствую себя крепче, сильней, жизнерадостней»… «…С тобой, только с тобой я могу искренне, по душам поделиться всем, что переживаю и чувствую…», «…Пусть мы живем отдельно, далеко друг от друга, но сердца наши, наши думы и чувства – вместе, они монолитны и крепко скованы!...».

Письма дают представление о том, в каких условиях зарождался Коми-Пермяцкий округ и в каких сложнейших условиях жили люди в тот период: «О дороге несколько слов: ехали скверно…, в одном месте сидели 27 часов, в Перми сидели больше суток…, до Москвы мы ехали целую неделю…» (01.09.1925 г.). «…Дороги совершенно не было, не один десяток раз распрягали лошадей, вытаскивали их из снегу… Двое суток ехали до станции [Менделеево]» (20.03.1926 г.).

Его письма сохранили впечатления о посещении Кудымкарского театра со своими маленькими детьми: «…Костюмы интриговали не только детей, но и взрослых… Ребята были в восторге…» (07.04.1929 г.) Уже позднее, обучаясь в Москве, интересуется: «…Как вам там труппа? Хорошо ли играют? [Каковы] отзывы прессы нашей?» (30.10.1930 г.)

Часть писем была адресована семье из Москвы. Известно, что там наш знаменитый земляк учился в Московском государственном университете. В этот именитый вуз поступить всегда было непросто. Советская власть в подготовке кадров ставила во главу угла политическую целесообразность. М. П. Лихачёв писал жене: «… С сегодняшнего дня  я  студент МГУ…, как это оказывается  просто.  Третьего дня пошёл [в Наркомпрос]  еще раз поговорить с Тахо-Годи.  … и получаю маленькую бумажечку, но очень вескую: «Директору МГУ. Предлагается коми-пермяка Лихачёва М. П. принять на факультет литературы и искусства». Помчался в МГУ, прямо к директору вуза. Резолюция: «Зачислить на литфак»... (26.09.1930 г.). Так начались его студенческие будни.

Переписка позволяет судить об атмосфере в студенческой среде, о студенческом быте. Начинающий студент пишет: «…остался в представительстве Коми. В студенческой комнате дали кровать и угол.  В одной комнате 10 человек.    Иногда шумливо и тесновато, но иного выхода пока нет…» (07.10.1930 г.). «…Дороговизна здесь сейчас – беда! Мясо 6-7 руб/ фунт, масла не найдешь, кружка молока – 35 копеек» (02.08.1930 г.), «…молока с августа месяца не видел ни одного стакана…» (18.12.1930 г.)  «…Стипендии мне дали 35 рублей, … к стипендии буду ещё подрабатывать 30 – 40 рублей – вот и хватит…», «… утром иногда завтракать не успеваю. Положил в карман сухарей 5-6 и бежишь в университет…» (30.10.1930 г.).

Михаил Павлович Лихачёв чем-то напоминает известного российского ученого М. В. Ломоносова. Он поступает  на учебу уже в зрелом возрасте, в тот период ему было почти 29 лет, но его письма сквозят жаждой к знаниям. «… Сижу в университетской библиотеке. Хорошо: светло и тихо, книг – каких хочешь, читай – сколько душе угодно!.. Мозги, как губка, впитывают в себя абстрактные и материалистические теории, марксистские строчки из политэкономии. Больше всего… приходится иметь дело с «Капиталом» Маркса. Проходим политэкономию по его трудам». (30.10.1930 г.). «Я чувствую, что погружаюсь в науку, с жадностью хватаю все новое для меня и незнакомое, … мой трудовой день чрезмерно занят…» (08.11.1930 г.).

Помимо напряженной учебы он активно приобщается к высокому искусству, посещает столичные театры. Уже через два месяца после отъезда он пишет: «…Смотрел «Клопа» в Меерхольдовском… «Бориса Годунова» – в Большом, «Вишневый сад» – в Художественном, на днях …смотрел «Снегурочку»… Билеты можно достать легко, у нас в профкоме продают. Дают большую скидку – до 75%» (30.10.1930 г.). Кроме того, он ходит в кино, пишет, что звуковым кино разочарован. 

Наш знаменитый земляк отчетливо понимает ту роль, которую ему придется исполнять после завершения учебы. «… Учиться мне нужно. Познать нужно науку! Без этого творить, передавать свои мысли трудящимся, на которых они должны воспитываться и прокладывать дорогу в новую жизнь – нельзя. … Мы, молодые творцы, работники на идеологическом фронте, должны быть до зубов вооружены марксистским мировоззрением…» (18.12.1930 г.). Жена для него «…лучшая и надежная опора в … великой творческой работе…».

Бойцов идеологического фронта в университете готовили основательно. «Думаю, нам будут давать время хоть раз в месяц выступать со своими стихами на радио…» (07.10.1930 г.); «…Сегодня был на радиостанции ВЦСПС… Насчет первого выступления решено. Первым сейчас выступаю я 15 декабря 1930 г. в 7 часов вечера (по московскому времени)… Читаю стихотворение «Быдмам да ёнмам», посвященное 13 годовщине Октябрьской революции… значит, 15 декабря ты услышишь голос своего Мишука». Он одержим идеей, верит в свои силы, как богатырь-исполин, набирается сил не по дням, а по часам: «ничего нет в мире невозможного и непостижимого. Упорный труд, воля и разум могут преодолеть всегда и что угодно!» (05.12.1930 г.).

Из писем к жене видно, что он, помимо учебы,  работал  над учебниками  «… Переработал весь учебник  для малограмотных «Удж бердö»,  продолжал  творческую  деятельность, посещал  литературные клубы  «Был раз  в клубе писателей, слушал разбор «Брусков» Парфёнова. Выступал сам автор. Очень многое дадут мне эти творческие вечера». Искал возможности для подработки: «…договорились с редактором [Центриздата], что у них буду числиться внештатным сотрудником и работать сдельно… » (07.10.1930 г.). «За переработку букваря получил 306 рублей…» (14.09.1930 г.).

   Обучаясь   в столице, провинциальный  романтик  М. П. Лихачёв стал свидетелем начинающихся  репрессий. Отношение к ним также выражено в письмах. «В Москве раскрыта контрреволюционная организация, которая вредила главным образом на продовольственном рынке. 48 человек расстреляны… Сразу почувствовалось, что рынок обогатился. Заметно это и столовых». (26.09.1930 г.).

Вдали от дома наш земляк тоскует по малой родине. Студент Лихачёв пишет: «Что может быть дороже родины?! Что мне может заменить поля и леса?! Привык я к ним, сжился с ними!.. Здесь, окруженный бетоном и камнем, как будто нет раздолья мысли и чувствам… всё не то,  не так. Привык к деревне, ...связан с ней с детства, поэтому тянет туда… » (28.11.1930 г.)

В переписке с семьей он давал оценку собратьям по перу из числа земляков, другим современникам. Любопытны оценки данные им А. Н. Зубову.  «О творчестве Андрея Зубова здесь зырянские писатели отзываются неважно, его определённо причисляют к кулацким писателям… Я вполне солидарен  [с ними]. В его стихах нет социальной значимости. Они хороши (иногда) по форме, но содержание некоторых явно кулацкое, чуждое нам… Мы должны решительно бить по кулацким мотивам. Момент требует решительной и четкой работы! Стихи должны быть социально значимы, они должны эмоционально воздействовать на массы, будить в них сознание на новые решительные битвы, на строительство социализма! А стихи Андрея тянут назад, они не только не нужны сейчас, но некоторые и вредны!» (08.11.1930 г.). Здесь он уже сам выступил как ярый сторонник классовой борьбы с чуждым новой власти элементом.

Видно, что большое влияние на него оказала творческая и научная интеллигенция из Сыктывкара. В одном из писем из Москвы он пишет:       «… Вчера долго сидели у Илля Вася [В.И.Лыткин]. Собирались Жугыль с Титовым, Улитиным… говорили о коми литературе, читали свои произведения… Я у него бываю частенько… Хороший человек Илля Вась, мне он нравится. Деловой парень из молодых… ему только 33 года…, а уже приват-доцент – уже на пороге к профессорству. Между прочим, очень простой, не кичится своей учёностью» (08.11.1930 г.).

Как ни странно, но в семейной переписке М. П. Лихачёв обсуждал с женой важные вопросы государственной национальной  и языковой политики. Он с завистью смотрел на Сыктывкар в вопросах возрождения и развития коми литературного языка. «…Даже недолгие мои наезды к ним окрыляют меня в моей творческой работе…». Совсем по-другому видит он картину на своей малой родине: «Как чертовски тяжело чувствуешь себя, особенно, среди округовских зубоскалов, которые бездушно и формалистски относятся к нашим вопросам,  глубоко волнующим нас, вопросам коми литературы и культуры вообще…». (14.12.1936 г.) Но при этом он верил в будущее своего родного языка.

На основе изученных писем нашего именитого земляка можно сделать вывод, что он был сторонником единого исторического пути коми народа: «Я не раз и не два читал и перечитывал Ленина и Сталина по вопросам национальной политики и практически не мог представить, что коми нация (зыряне и пермяки) будут… идти к социализму по двум путям… ». «Наши пути безусловно общие с зырянами, и особенно, по созданию единого литературного языка… Пусть меня за это не раз «били», но  я … яснее их и глубже буду мыслить по этим вопросам». (14.12.1936 г.)

Письма дают нам представление об увлечениях автора. Он организатор и участник самодеятельности,  и заядлый охотник, и фотограф,  и велосипедист. «Вчера прошел наш национальный коми-праздник (4-я годовщина округа). Народу нынче было особенно много. Конкурс гармонистов, плясунов, певцов проводил я – прошел хорошо, с большим подъёмом…» (04.04.1929 г.) Из Москвы сыну пишет: «Потерпи. Приедет папка, тогда сходим с тобой вместе на охоту. Вот уж постреляем мы с тобой, ... всех покормим утками…» (14.12.1930 г).  Из Кудымкара жене сообщает:  «Три раза я снимал его [сына], и в третий раз сумел кое-как заснять, но и то… вышло неудачно (недодержал в проявителе)» (11.06.1927 г.). Уже в Москве, узнаёт о совершённой дома краже и сокрушается: «… Шинель – шут с ним, а велосипед такой не купишь…» (18.12.1930 г.)

Исследуемые письма нашего земляка позволяют отследить некоторые этапы его творческой деятельности: «… Заходил каждый вечер Сава Федорович [Зубов]…  работали без устали… работали усердно… и, наконец, третьего дня букварь кончили… » (15.03.1929 г.)  Вот весточка из Москвы: «… сидел над книгой для малограмотных. После просмотра методкомиссией было предложено прибавить несколько статей: о мировом кризисе, районировании и колхозах… Рукопись принята и окончательно готова к сдаче в печать. » (08.11.1930 г.) «…Детские рассказы пишу. Думаю издать отдельным сборником в ГИЗе…» (28.11.1930 г.). Молодой автор работает в разных жанрах: «… вымучила меня пьеса чертовски!.. Уже осиливаю… Название будет «Куимпöв радейтöм» (Трижды любовь) (01.09.1935 г.). Известно, что он переводил русскую классику на коми-пермяцкий язык: «…Вечерами сижу за Пушкиным. Уже перевел около 300 строк. Такие стихотворения как «Я памятник воздвиг себе нерукотворный…», «Вновь я посетил…», «Узник»… уже зазвучали на коми-пермяцком языке. И звучат неплохо!» (18.12.1936 г.)

Судя по переписке, М. П. Лихачёв и его жена А. И. Лихачёва не единожды, но по отдельности с лечебно-оздоровительной целью побывали на черноморских курортах. Удивительно, что последнее письмо основоположника коми-пермяцкой литературы адресовано семье в августе 1937 года из Сочи: «…Надоело чертовски, и скучаю как ребёнок… Валяюсь целыми днями на пляже, купаюсь, но все эти удовольствия уже надоели… Отбыл здесь полмесяца, осталось еще столько же…» (08.08.1937). Сейчас известно, что это происходило за считанные дни до его ареста и смерти…

В фондах окружного музея сохранилось 36 писем М. П. Лихачёва. Они переданы в музей его женой в 60-е годы прошлого века. Приведенные выдержки позволяют характеризовать их автора как человека, любившего свою семью и верившего своим близким людям, они свидетельствуют о  глубоких доверительных отношениях между мужем и женой.

На основе изученной  переписки можно сделать вывод, что их автор имел широкий кругозор, хорошую для того периода теоретическую подготовку и был всецело вовлечен новой властью в активное государственное и культурное строительство. Он предстаёт перед нами сторонником бескомпромиссной классовой борьбы, а также достаточно честолюбивым человеком, претендующим на первые позиции в иерархии участников культурного строительства.

В 2012 году должны быть открыты архивы, связанные с репрессиями 30-х годов XX века. Возможно, тогда этот вид источников будет расширен, что позволит исследователям по-новому взглянуть на некоторые страницы его личной биографии, а также историю национально-государственного строительства в округе.